1.  Осо­бые сред­ства по­стро­е­ния пред­ло­же­ний уси­ли­ва­ют вы­ра­зи­тель­ность ху­до­же­ствен­ной речи. К таким сред­ствам от­но­сят­ся ри­то­ри­че­ские об­ра­ще­ния и вос­кли­ца­ния, ис­поль­зу­е­мые в при­ве­ден­ном от­рыв­ке для при­вле­че­ния вни­ма­ния к изоб­ра­жа­е­мо­му:

Ах, брат­цы! как я был до­во­лен,

Когда церк­вей и ко­ло­ко­лен

Садов, чер­то­гов по­лу­круг

От­крыл­ся предо мною вдруг!

Как часто в го­рест­ной раз­лу­ке,

В моей блуж­да­ю­щей судь­бе,

Москва, я думал о тебе!

Москва... как много в этом звуке

Для серд­ца рус­ско­го сли­лось!

Как много в нем ото­зва­лось!

Ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся ав­то­ром ин­вер­сия  — не­обыч­ный по­ря­док слов в пред­ло­же­нии  — опять же для уси­ле­ния вы­ра­зи­тель­но­сти речи:

…Перед ними

Уж бе­ло­ка­мен­ной Моск­вы,

Как жар, кре­ста­ми зо­ло­ты­ми

Горят ста­рин­ные главы.

2.  Ли­ри­че­ские от­ступ­ле­ния дают ав­то­ру воз­мож­ность не­по­сред­ствен­но об­ра­щать­ся с чи­та­те­лем. Их взвол­но­ван­ность, за­дум­чи­вость об­ла­да­ют осо­бой силой убеж­де­ния, пе­ре­да­ют важ­ные для всех мысли, чув­ства, на­стро­е­ния. От­ры­вок по­свя­щен теме рус­ской ис­то­рии, а зна­чит, теме пат­ри­о­тиз­ма. Имен­но по­это­му чи­тать дан­ный от­ры­вок нужно, глу­бо­ко про­ник­нув­шись же­ла­ни­ем до­не­сти ве­ли­чие и славу Рос­сии в один из самых труд­ных пе­ри­о­дов ее ис­то­рии  — Оте­че­ствен­ной войны 1812 года.

Ком­мен­та­рии к со­чи­не­ни­ям

1.  Чему может на­учить зри­те­лей (чи­та­те­лей) Фон­ви­зин-дра­ма­тург?

В об­ра­зе Мит­ро­фа­на Фон­ви­зин по­ка­зал, как по­ро­ки, при­су­щие всему кре­пост­ни­че­ско­му об­ще­ству, ка­ле­чат души людей с дет­ских лет. Осуж­дая эти по­ро­ки, дра­ма­тург вы­став­ля­ет их но­си­те­лей на все­об­щее осме­я­ние. В этом со­сто­ит идей­но-ху­до­же­ствен­ная цен­ность ко­ме­дии «Не­до­росль», со­здан­ной в во­сем­на­дца­том веке, но со­хра­нив­шей свою ак­ту­аль­ность до наших дней.

Герой Фон­ви­зи­на - под­ро­сток, почти юноша, ха­рак­тер ко­то­ро­го по­ра­жен бо­лез­нью не­доб­ро­со­вест­но­сти, рас­про­стра­ня­ю­щей­ся на вся­кую мысль и каж­дое чув­ство ему при­су­щее. Он не­доб­ро­со­ве­стен в своем от­но­ше­нии к ма­те­ри, уси­ли­я­ми ко­то­рой он су­ще­ству­ет в ком­фор­те и без­де­лье, и ко­то­рую бро­са­ет в мо­мент, когда она нуж­да­ет­ся в его уте­ше­нии.

«По­зна­ния» Мит­ро­фа­нуш­ки в грам­ма­ти­ке, его же­ла­ние не учить­ся, а же­нить­ся смеш­ны. Но его от­но­ше­ние к Ере­ме­ев­не, го­тов­ность «за людей при­ни­мать­ся», пре­да­тель­ство ма­те­ри уже не вы­зы­ва­ют смеха: перед нами рас­тет дес­пот, не­ве­же­ствен­ный и же­сто­кий кре­пост­ник.

Мит­ро­фан ко­ры­стен и эго­и­сти­чен. В за­ви­си­мо­сти от смены за­ни­ма­е­мо­го лю­дь­ми по­ло­же­ния, ме­ня­ет­ся и от­но­ше­ния к ним Мит­ро­фа­нуш­ки. Он живет толь­ко по та­ко­му прин­ци­пу. Даже к соб­ствен­ной ма­те­ри он те­ря­ет ин­те­рес, лишь толь­ко у нее от­би­ра­ют власть.

Бла­го­да­ря герою Фон­ви­зи­на слово «не­до­росль» сде­ла­лось на­ри­ца­тель­ным обо­зна­че­ни­ем ло­ды­ря, ло­бо­тря­са и лен­тяя. Таких мит­ро­фа­ну­шек и в наши дни не­ма­ло, вот по­че­му ко­ме­дия живет, за­став­ля­ет за­ду­мы­вать­ся над во­про­са­ми, быв­ши­ми ак­ту­аль­ны­ми в XVIII веке и оста­ю­щи­ми­ся зло­бо­днев­ны­ми сей­час.

2.  Как бы вы про­ком­мен­ти­ро­ва­ли слова ис­сле­до­ва­те­ля о пьесе Н. В. Го­го­ля: «Ре­ви­зор»  — это целое море стра­ха»?

«В ко­ме­дии я решил со­брать все дур­ное в Рос­сии и по­сме­ять­ся над всеми сразу»,  — писал Н. В. Го­голь о «Ре­ви­зо­ре». Дей­стви­тель­но, в сю­же­те ко­ме­дии от­ра­же­на вся Рос­сия на­ча­ла 19 века. С самых пер­вых слов ге­ро­ев опи­сы­ва­ет­ся весь хаос жизни го­ро­дов: без­за­ко­ние, грязь, вра­нье. Каж­дое яв­ле­ние от­кры­ва­ет нам ат­мо­сфе­ру тех вре­мен. Объ­ек­том са­ти­ры у Н. В. Го­го­ля ста­но­вит­ся сама со­вре­мен­ная жизнь в ее ко­ми­че­ски урод­ли­вых про­яв­ле­ни­ях. При­чем сами герои рас­ска­зы­ва­ют о себе все самое не­ли­це­при­ят­ное, ко­ми­че­ское, урод­ли­вое.

Взять хотя бы сцену хва­стов­ства Хле­ста­ко­ва перед да­ма­ми. В его речи пол­но­стью от­сут­ству­ют ре­пли­ки в сто­ро­ну, ко­то­рых полно у дру­гих ге­ро­ев пьесы. Лже­ре­ви­зор врет и за­ви­ра­ет­ся так, что за­хле­бы­ва­ет­ся в соб­ствен­ной лжи, про­гла­ты­вая и не до­го­ва­ри­вая концы фраз и пред­ло­же­ний. Из слу­жа­ще­го, ко­то­рый «толь­ко пе­ре­пи­сы­ва­ет», он за не­сколь­ко минут вы­рас­та­ет почти до «глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го», ко­то­рый «вся­кий день во дво­рец ездит». Го­ме­ри­че­ский раз­мах оша­ра­ши­ва­ет при­сут­ству­ю­щих «трид­цать пять тысяч ку­рье­ров» не­сут­ся во весь опор, чтобы разыс­кать героя, без него не­ко­му управ­лять де­пар­та­мен­том. Вра­нье в сцене на­столь­ко наг­лое и от­кры­тое, что не уви­деть этого про­сто не­воз­мож­но. Не будь так на­пу­га­ны чи­нов­ни­ки и го­род­ни­чий, вряд ли Хле­ста­ко­ва можно было бы при­нять за про­ве­ря­ю­ще­го. Не будь на­столь­ко «рыль­це в пушку» у го­род­ских чи­нов­ни­ков, вряд ли сцена за­кон­чи­лась бы без­на­ка­зан­но для Хле­ста­ко­ва.

Это самое «море стра­ха» и де­ла­ет воз­мож­ной саму ис­то­рию, про­изо­шед­шую в уезд­ном го­ро­де.

3.  По­че­му ли­ри­ку Лер­мон­то­ва на­зы­ва­ют ро­ман­ти­че­ской (на при­ме­ре двух-трех сти­хо­тво­ре­ний)?

Чтобы до­ка­зать, что Лер­мон­то­ва можно на­зы­вать по­этом−ро­ман­ти­ком, нужно вспом­нить опре­де­ле­ние ро­ман­тиз­ма. Ро­ман­тизм  — ху­до­же­ствен­ный метод, сло­жив­ший­ся в на­ча­ле XIX века. Для ро­ман­тиз­ма ха­рак­те­рен осо­бый ин­те­рес к лич­но­сти героя. Герой ро­ман­ти­че­ско­го про­из­ве­де­ния  — че­ло­век с осо­бен­но силь­ны­ми чув­ства­ми, он выше окру­жа­ю­щих, но, как пра­ви­ло, оди­нок. Ро­ман­ти­ков вол­ну­ет ха­рак­тер от­но­ше­ний лич­но­сти к окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти и про­ти­во­по­став­ле­ние ре­аль­но­му миру иде­аль­но­го. Свое­об­ра­зие ху­до­же­ствен­ной ма­не­ры Лер­мон­то­ва за­клю­ча­ет­ся в том, что на всех эта­пах сво­е­го твор­че­ства поэт вы­сту­пал и как ро­ман­тик, и как ре­а­лист, с пре­об­ла­да­ни­ем в ран­ний пе­ри­од ро­ман­тиз­ма, а в зре­лый  — ре­а­лиз­ма. Как поэт−ро­ман­тик Лер­мон­тов был пред­ста­ви­те­лем про­грес­сив­но­го ро­ман­тиз­ма, вы­ра­зив­шим ре­ши­тель­ное не­при­я­тие со­вре­мен­ной ему дей­стви­тель­но­сти («Демон») и утвер­див­шим по­ло­жи­тель­ное на­ча­ло жизни  — ге­ро­и­че­скую лич­ность, по­ни­ма­ю­щую жизнь как борь­бу, как ак­тив­ное дей­ствие («Мцыри»).

При­ме­ром для ана­ли­за могут стать сти­хо­тво­ре­ния Лер­мон­то­ва «Парус», «Вы­хо­жу один я на до­ро­гу» и др.

4.  Как рас­кры­ва­ет­ся в про­из­ве­де­нии тема «Че­ло­век и война» (про­из­ве­де­ние вы­би­ра­ет­ся уча­щим­ся)?

Тема может быть рас­кры­та на при­ме­ре про­из­ве­де­ний о Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войне: «Судь­ба че­ло­ве­ка» М. Шо­ло­хо­ва, «А зори здесь тихие…» Б. Ва­си­лье­ва и др. Борис Ва­си­льев сам во­е­вал, за­щи­щая ро­ди­ну в годы Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной Войны. Он был сви­де­те­лем всех ее ужа­сов, и смог прав­до­по­доб­но и де­таль­но вос­со­здать страш­ные мо­мен­ты того вре­ме­ни в своих кни­гах. Одна из них  — это ге­ни­аль­ное про­из­ве­де­ние «А зори здесь тихие…». В по­ве­сти рас­ска­зы­ва­ет­ся о по­дви­ге со­вет­ских жен­щин в годы войны. У каж­дой из де­ву­шек  — ге­ро­инь по­ве­сти «А зори здесь тихие…»  — своя до­во­ен­ная судь­ба, свои ра­до­сти и тра­ге­дии. И хоть «война  — не жен­ское дело», они от­важ­но сра­жа­ют­ся за Ро­ди­ну во имя бу­ду­ще­го. Все де­вуш­ки тра­ги­че­ски по­ги­ба­ют от рук ве­ро­лом­ных за­хват­чи­ков  — фа­ши­стов. Борис Ва­си­льев в своей по­ве­сти со­здал образ на­сто­я­щих ге­ро­ев того страш­но­го и же­сто­ко­го вре­ме­ни.

5.  О со­чи­не­ни­ях на сво­бод­ную тему можно по­смот­реть на от­дель­ной стра­ни­це: пе­рей­ти.

1.1.1. Осо­бые сред­ства по­стро­е­ния пред­ло­же­ний уси­ли­ва­ют вы­ра­зи­тель­ность ху­до­же­ствен­ной речи. К таким сред­ствам от­но­сят­ся ри­то­ри­че­ские об­ра­ще­ния и вос­кли­ца­ния, ис­поль­зу­е­мые в при­ве­ден­ном от­рыв­ке для при­вле­че­ния вни­ма­ния к изоб­ра­жа­е­мо­му:

Ах, брат­цы! как я был до­во­лен,

Когда церк­вей и ко­ло­ко­лен

Садов, чер­то­гов по­лу­круг

От­крыл­ся предо мною вдруг!

Как часто в го­рест­ной раз­лу­ке,

В моей блуж­да­ю­щей судь­бе,

Москва, я думал о тебе!

Москва... как много в этом звуке

Для серд­ца рус­ско­го сли­лось!

Как много в нем ото­зва­лось!

Ши­ро­ко ис­поль­зу­ет­ся ав­то­ром ин­вер­сия  — не­обыч­ный по­ря­док слов в пред­ло­же­нии  — опять же для уси­ле­ния вы­ра­зи­тель­но­сти речи:

…Перед ними

Уж бе­ло­ка­мен­ной Моск­вы,

Как жар, кре­ста­ми зо­ло­ты­ми

Горят ста­рин­ные главы.

1.2.1. В 1914 году Рос­сия была во­вле­че­на в Первую ми­ро­вую войну, бес­смыс­лен­ную, же­сто­кую и раз­ру­ши­тель­ную. Имен­но этому ис­то­ри­че­ско­му со­бы­тию в 1916 году Алек­сандр Блок по­свя­тил свое сти­хо­тво­ре­ние «Кор­шун», пы­та­ясь найти ответ, по­че­му Рос­сия ис­по­кон веков вы­нуж­де­на во­е­вать, об­ре­кая ты­ся­чи людей не вер­ную ги­бель. Сти­хо­тво­ре­ние на­зы­ва­ет­ся «Кор­шун», по­то­му что в ас­со­ци­а­тив­ном ряде поэта кор­шун, по­доб­но во­ро­ну, оли­це­тво­ря­ет собой смерть.

1.1.2. Ли­ри­че­ские от­ступ­ле­ния дают ав­то­ру воз­мож­ность не­по­сред­ствен­но об­ра­щать­ся с чи­та­те­лем. Их взвол­но­ван­ность, за­дум­чи­вость об­ла­да­ют осо­бой силой убеж­де­ния, пе­ре­да­ют важ­ные для всех мысли, чув­ства, на­стро­е­ния. От­ры­вок по­свя­щен теме рус­ской ис­то­рии, а зна­чит, теме пат­ри­о­тиз­ма. Имен­но по­это­му чи­тать дан­ный от­ры­вок нужно, глу­бо­ко про­ник­нув­шись же­ла­ни­ем до­не­сти ве­ли­чие и славу Рос­сии в один из самых труд­ных пе­ри­о­дов ее ис­то­рии  — Оте­че­ствен­ной войны 1812 года.

1.2.2. «Веч­ные» или ри­то­ри­че­ские во­про­сы  — во­про­сы, не тре­бу­ю­щие пря­мо­го от­ве­та, но на­це­ли­ва­ю­щие чи­та­те­ля за­ду­мать­ся над важ­но­стью под­ня­той про­бле­мы. Во­про­сы («До­ко­ле ма­те­ри ту­жить? До­ко­ле кор­шу­ну кру­жить?»), за­дан­ные Бло­ком в конце сти­хо­тво­ре­ния, без­услов­но, можно от­не­сти к ка­те­го­рии «веч­ных». Не­воз­мож­но найти ответ, по­че­му Рос­сия ис­по­кон веков вы­нуж­де­на во­е­вать, об­ре­кая ты­ся­чи людей не вер­ную ги­бель. Но очень бы хо­те­лось, чтобы мир, на­ко­нец, на­сту­пил, чтобы не пла­ка­ли ма­те­ри над те­ла­ми уби­ен­ных сы­но­вей, не «кру­жил» кор­шун в по­ис­ках оче­ред­ных жертв над рус­ски­ми се­ла­ми и го­ро­да­ми.